ЧУДАКИ

Можно  ли  сказать  о  следующей  истории,  что  она  –  «про»  историю  –  судить  трудно,  как  трудно  бывает  судить  человека  после  того,  как  наказание,  за  то  или  иное  моральное  преступление,  он  уже  отбыл.  Причём,  чаще  всего,  преступает  з а к о н  душа,  а  отвечает  за  неё  тело.  Врождённая  красота  обращается  в  наживное  уродство,  если  не  обладает  красивой  душой,  хотя,  теоретически,  она  «только  красивой»  быть  и  должна.  Обязана  даже…  Соответственно,  если  человек,  двигаясь  по  возрасту,  обрастает  мудростью,  умнеет,  освобождаясь  от  лишнего,  матереет,  но  стремительно  не  стареет,  или  даже  наоборот,  приобретает  черты  тонкого  благородства,  –  то  можно  говорить  о  душе  как  о  свершившемся  факте.  И  напротив,  если  человек  резко  сдаёт,  опрощается,  покрывается  преждевременными  трещинами,  мхом  и  вдруг  падает,  как  потерявшая  вращательный  момент  юла,  –  то  можно  заключить,  что  души  он  в  себе  не  нажил…

Недавно  овдовела  одна  моя  хорошая  знакомая,  человек  до  времени  обветшавший,  тихий,  слабый.  Её  муж  «по  молодости»  увлекался  авангардной  хореографией  и  достиг  приличного  уровня  в  любительской  фотографии.  После  его  смерти  остался  большой  замусоренный  архив,  который  я  помог  вдове  разобрать,  так  как  среди  последних  душевных  приказов  покойного  был  и  такой:  собрать  свой  бывший  детский  танцевальный  коллектив  и  раздать  им  фотографии,  напоминающие  о  событиях  тридцатилетней  давности…  Причём,  встречу  со  своими  питомцами  он  практически  уже  организовал,  нашёл  кого  мог,  но  умер  скоропостижно,  не  сумев  осуществить  заветную  мечту – идею.  Следует  отметить,  что  покойный  руководил  ансамблем  несколько  лет,  добился  многого:  ездил  с  коллективом  по  стране,  на  международные  конкурсы,  но  потом  внезапно  охладел  к  творческому  поиску,  взявшись  служить  чиновником  от  культуры.  Вместе  с  хореографией  из  его  жизни  ушла  и  фотография,  так  как  покойный  снимал  в  основном  рабочие  моменты  репетиций,  прорывы  вдохновения,  выступления  на  публике,  цветы,  овации,  чистые  лица  детей,  глаза,  переполненные  как  слезами  радости,  так  и  горя.  Среди  старых  чёрно – белых  и  цветных  фотоснимков  оказалось  много  испорченных  временем,  рваных,  случайных,  так  как  ждали  они  воскрешения  и  хранились  –  забытые,  навалом,  что  в  богемных  кругах  не  редкость…  Отдавать  их  в  «чистом  виде»  было  нельзя,  поэтому  вдова  позвала  меня  на  помощь,  о ш и б о ч н о  считая  специалистом  в  области  художественной  фотографии.